Аня Литовских — авторка, редакторка и переводчица текстов, архивистка с Урала (Ревда и Екатеринбург). Ищет способы думать и смотреть на современное искусство и культуру Урала и шире — с помощью квир-феминистской и деколониальной теории и практики.
Настя Дмитриевская — независимая исследовательница и преподавательница. Её интересы включают пересечения добычи и культурной политики в российском контексте. Сейчас её работа фокусируется на краеведческих музеях и их педагогике. Живёт в Нижнем Новгороде.
Надежда Стрига — работница культуры. Ей интересны любительское краеведение, отношения человека с территорией, история заселения и колонизации Среднего Урала. Занимается художественным исследованием города Берёзовский.
С мая 2023 года мы (Настя, Надя и Аня) собираемся примерно раз в неделю и читаем тексты, связанные с геологией, географией и экстракцией — добычей природных ресурсов. Наши интересы происходят из разных точек (критическая теория, взросление и жизнь в индустриальном контексте, аффективное краеведение и т.д.) и сходятся здесь, на георидинге. На встречах мы занимаемся медленным чтением, обсуждаем тексты, пытаемся понять их и соотнести с теми реальностями, с которыми нам важно разобраться. Нам ценно это совместное пространство исследования (которое часто принимает непредсказуемые повороты), непонимания, рассерженности на мутные моменты в статьях и взаимной поддержки интереса к тому, что всегда не до конца ясно, что можно было бы назвать желанием узнать/разгадать нечто. Наше чтение ориентировано на процесс, и вместо художественного продукта/высказывания мы решили поделиться ходом совместного исследования. На этой страничке мы собрали ссылки на прочитанные тексты, наши комментарии к ним, конспекты и кое-какие сопутствующие явления нашей жизни.
Картинка в превью отсылает к Надиному исследованию родного города. По архивному изображению она определила, что на одной остановке в г. Берёзовском была мозаика; по черно-белой фотографии ее содержание было невозможно различить. Надя предположила, что мозаика до сих пор существует и скрыта под несколькими слоями краски. В течение лета Надя, Катя Б., Сергей П., Аня Л. и Катя К. несколько раз приходили её отмывать. Под краской оказался молодец с двумя птицами. В книге сказов Бажова Аня нашла похожую иллюстрацию авторства Виталия Воловича. На ридинге мы говорили о советском индустриальном наследии и о том, как создавался имидж Урала — горнозаводского края, богатого металлом и самоцветами. Когда мы отмыли мозаику, то снова наткнулись на трансляцию этого мифа.
1. «Камнецвет и темный углекоп», Елена Соловьева1
Настя
Наш первый георидинг прошел 2 мая, мы читали к нему «Камнецвет и темный углекоп», очень насыщенное эссе Елены Соловьевой, писательницы и журналистки, которая выросла в Копейске, Челябинская область. Читая её, обсуждая этот текст с Аней, я поняла насколько я не замечала то, как место, в котором я выросла, меня обуславливает в контексте оси производство — воображение. Действительно, та промышленность, которая есть в том или ином месте, индустриальный фокус региона — это вещь, которая во многом определяет нарративы, мифологию, отношения к месту и с местом. Пока мы обсуждали текст, я вдруг отчетливо почувствовала — они, Аня и Елена, — другие, они выросли совершенно в другой локальности. Особенно меня впечатлила мысль о том, что наши воображения сформированы совсем разным образом. Камни, добыча, сказки про малахиты куда более сильно прилегали к их реальности, чем к моей. Конечно, бабушка мне тоже читала Бажова — мы обожали воображать о потустороннем мире самоцветов и Хозяйки, но это не было так близко. То есть это не могло быть спроецировано на реальность где-то прямо под носом. Когда как для тех людей, которые живут в непосредственной близи с местами добычи, на месте героев сказа могут оказаться самые близкие. «“Малахитница” она ведь не “девка вовсе”, а “тайная сила”, языческая царица Духов, родственница Прозерпины, прапра-внучка могучего и тёмного Аида, из подземного царства которого вечно злым после смены выползал на свет божий мой отец, только затем, чтобы крепко выпить с друзьями собутыльниками. И принести домой душевную смуту, тёмную неясную тоску, из-за которой мама совершенно справедливо считала его тяжелобольным и жалела. “Дрова пылают, уголь шает, а человек нутром горит”». Еще в тексте Соловьевой меня поразил сам способ говорения. Он довольно радикально разрывает связь со всеми привычными тропами о «натуральных ресурсах», «природных богатствах», добыче, экстракции — всем этим взрослым и хищным языком, который не только форматирует мир до ресурсов, но и блокирует разные способы воображения мира/о мире. Думаю, на фоне сопротивления языку экстракции — это подрывной шаг, что большую часть эссе она описывает именно свой детский способ восприятия окружающей реальности, способ ещё не обученный говорить об этом «правильно». Ещё мне очень понравилось как она сплетает семейную, личную и политическую историю в контексте «камушков», отравления тела (очень сильные биополитические нарративы!), работы/жизни в добывающем регионе.
Аня
Когда я только прочитала рассказ Елены Соловьевой, он очень сильно меня впечатлил, потому что я узнала в её маленькой героине свою маму — её детство прошло в уральском индустриальном моногороде, она была одержима камнями и мечтала стать геологом. взрослея посреди советского союза, мама много ходила в походы, спускалась в шахты, лазала по отвалам и собирала свою коллекцию драгоценных камушков. Рассказ Елены Соловьевой стал свидетельством того, что мама была такая не одна — и я очень хорошо представила себе: по всему Уралу живут маленькие девочки, влюбленные в камни, захваченные страстью к этому пространству и сформированные им.
˚ ✦ . . ˚ . . ✦ ˚ . ★⋆. ࿐࿔
. ˚ * ✦ . . ✦ ˚ ˚ .˚ ✦ . . ˚ . ✧̣̇˳·˖✶ ✦
Я вспомнила другую историю нашей семьи. Мой папа любит рассказывать, что когда я была маленькой и росла уже в другом индустриальном моногороде в 90-е, то он, директор комбината, увидел как я сильно закашляла, когда ветер принёс воздух со стороны производства (в те годы у многих детей в городе были проблемы со здоровьем). Тогда он понял необходимость перемен, и скоро на заводе модернизировали систему улавливания газов. Это не только сделало воздух чище, но и принесло дополнительную прибыль комбинату. Мне очень нравится этот семейный фикшен, потому что он наделяет очень большой агентностью маленькую девочку и её тело, посреди и напротив индустрии добычи.
2. «Государство, геологи и колонизация природы в СССР», Алла Болотова2
Настя
Наш второй ридинг прошел с Надей, и читали мы Аллу Болотову, тот мощный текст про воображение природы и конструирование образа природы в советское время. Надо сказать, что, когда я писала дипломчик, этот текст оказался достаточно поворотным, потому что он обратил внимание на важность того, как воображается природа, как она конструируется посредством медиа, литературы, кино. Действительно это очень важный момент, поскольку воображение/фантазии задают модусы и способы действия по отношению к их объекту. И тут, анализируя советский период и поощряемые государством нарративы о природе и её образы, Болотова выделяет три ключевые метафоры: бессмысленная пустота, кладовая с сокровищами и хранительница богатств. Был поразительный эффект узнавания своих и окружающих воображений в этом — как будто открылся обзор на их происхождение и генеалогию. Еще эту интуицию про влиятельность воображения поддержал и развил текст группировки Planetary portals3, где они исследуют то, как воображение сформировало видение африканского континента как ресурса, готового к постоянной экстракции. Они говорят: “Inverting Marx’s maxim that all that is solid melts into air, we seek to show how all that is air (speculation, spatial imaginaries and “dreams” of homogenisation) liquifies all that is solid, transforming one world into another through dreams of promissory capital leveraged on racialised debt and displacement.”
Находка в находке: одна из самых любопытных ссылок в этом тексте была на Николая Вахтина (внезапно узнала, что он бывший ректор Европейского). В 90-х, при поддержке British minority rights group написал довольно ёмкий труд про коренные народы Севера4 — там маленькие главки, которые охватывают историю колонизации с момента прихода русских на Север до положения дел в 1990-е. Да, это не отражает всю сложность событий, но сопровождает важными связками, ссылками на законодательные акты, интервью с людьми.
Надя
Проекты-герои: ГОЭРЛО 1918; ДнепроГЭС; Московское метро; Стройка Магнитогорска
- Природа и климат — враги народа.
- Индустриализация конструирует национальную гордость и прославляет Союз.
- Для государства опасно создание заповедников и консервация природы.
- Репрессии экологов и биологов.
- Природные процессы превращаются в машины. Контролируются и подчиняются.
1948 — Сталинский план преобразования природы
3. «Resources Under Regimes: Technology, Environment, and the State», Chapter 2: The Coercive Appeal to Order: Authoritarian Approaches to Resource Management, Paul Jefferson5
Настя
Третий ридинг пока продолбался, но мы решили продолжить разговор про советское и взяли текст Пола Джефферсона, вторую главу из его книжки про управление природными ресурсами, чтобы разобраться с тем, как авторитарные режимы это делают. В отличии от Вахтина это довольно глупенькая книжка с минимумом ссылок, но так же как и Вахтин она залатывает какие-то дыры и пробелы в знании советской истории. Там есть важные даты, важные указы, которые касаются непосредственно добычи. Ещё мне понравилась ключевая смысловая связка добыча + её влияние на окружающую среду — это безусловно важный аспект, когда мы говорим про природу, землю. Эта связка позволяет сосредоточится на экологическом влиянии поселенческого колониализма, который базируется на добыче, а добыча там играет двойную роль: с одной стороны, она работает на обогащение колониального государства, а с другой — функционирует как инфраструктурная хватка, ещё более крепко приковывающая захваченные земли.
Перед этим неслучившимся ридингом случилось очень важное событие: низовые протесты против ГЕОЛОГОРАЗВЕДКИ в Башкортостане. «Мы не нужны Москве без наших ресурсов. Только их добыча держит нас в составе империи».
4. «The Nature of Soviet Power», Chapter 3: Stalinism as an Ecosystem, Andy Bruno6
Аня
- • природа как актор/смычка желания властей и реальности.
- • существует тенденция изоляции контекста ссср от общемирового контекста. Энди Бруно дает ракурс, с которого «энвайроментализм» в ссср можно рассматривать как часть глобальных процессов и тенденций.
“NATURE ITSELF WAS A PARTICIPANT IN THE COMMUNIST PROJECT”
- • soviet power as a part of assemblage (Latour)
- • власть не обязательно связана с волей действовать
- • действие не связано с намерением/интенцией
- • non-human agency
“PEGMATITE ROCKS HAD NO DESIRE BUT STILL LURED GEOLOGISTS INTO NORTH”
- • два пути: вражда и приспособление (воинственная и ассимиляционистская стратегии в отношениях с природой)
- • желание доминировать над природой (завоевание) как продолжение милитаристского аффекта (WW1, гражданская война) вне военного времени
“TURNING NATURE ITSELF IN A SET OF ECONOMIC RESOURCES”
- • Sovietisation acts as a hyperbolically exaggerated version of a capitalist society
- • Горький — главный хейтер природы
- • поресёрчить/освежить: понятие агентности и модерности (Тлостанова)
- • спросить у Насти текст — критику европейского понимания агентности (подчинение, послушание) египетской исследовательницы-феминистки.
Надя
К первым нескольким ридингам я подключалась по дороге с работы домой на автобусе Екатеринбург—Берёзовский. Тогда мне удавалось слушать обсуждение Ани и Насти, но меньше в нём участвовать. В особенно удачные поездки, я ехала сидя, могла открыть записную книжку с конспектом и меньше отвлекаться на людей вокруг.
5. Статьи по теме «малахитовой дипломатии», Людмила Будрина
- ★ Будрина Л.А. Малахитовая дипломатия. (Введение). — Москва, Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2020 / Budrina L.A. Malachite diplomacy. — Moscow, Ekaterinburg: Armchair Scientist, 2020.7
- ★ Будрина Л.А. Демидовы и малахит: механизмы художественного рынка и процесс трансформации руды в символ / Demidov and malakhite: mechanisms of the art market and the process of ore transformation into a symbol.8
- ★ «Новый порфир» или национальный символ? Трансформация образа малахита / «New Porphyry» or National Symbol? Transformation of the Image of Malachite.9
- ★ Будрина Л. Пара малахитовых ваз екатеринбургских мастеров в имперской дипломатии / Two Malachite Vases by Yekaterinburg Masters in Imperial Diplomacy.10
- ★ Будрина Л.А. Русский малахит в коллекциях американских миллиардеров, от всемирных выставок до советских распродаж 1910-х–1930-х годов / Russian Malachite in the Collection of American Billionaires: from World Exhibition to the Soviet Sales. 1920s-1930s.11
- ★ Будрина Л. А. Военные корабли и уральский малахит: преодолевая последствия Крымской войны / Warships and Ural malachite: overcoming the consequences of the Crimean War.12
Аня
Идентичность Урала как сокровищницы самоцветов прочно связана с малахитом. Это часть осознанно культивируемого местного бренда; сувенирные магазины покрыты малахитовыми узорами, вывески не только камнерезных, но любых магазинов могут включать в себя отсылки к этому камню (*в одной из статей упоминается, что в кабинете любого уральского чиновника или сотрудника администрации производства наверняка можно найти оформленный малахитом настольный сувенир).
В своих статьях уральская исследовательница и искусствоведка Людмила Будрина прослеживает историю крупных изделий из малахита и других камней и их роль в геополитических отношениях российской империи с другими странами. Императоры дарили малахит очень часто. Например, в статье «Пара малахитовых ваз Екатеринбургских мастеров в имперской дипломатии» она пишет о том, как парные вазы оказались разлучены и запутаны в истории соперничества российской и британской империй за политическое и экономическое влияние в Персии.
Все крупные изделия из малахита изготавливались наборным методом — на основу из более простой породы наносились тонкие пластинки, и задача мастера-камнереза состояла в том, чтобы воспроизвести малахитовый узор максимально приближенно к естественному. Эта техника называется «русская мозаика». Для успешной имитации было важно правильно разрезать камень — для этого мастера «смотрели» в монолитный кусок малахита, прикидывая, как пойдет узор, а затем распиливали его «гармошкой».
В 19 веке малахитом отделывали гостиные и залы в Зимнем Дворце и Большом кремлевском дворце, алтарный престол Исаакиевского собора. За минералом закрепилась ассоциация с царской роскошью. В других своих статьях, Людмила Будрина приводит последовательность действий, которые несколько поколений Демидовых предпринимали для популяризации малахита в Европе: оплачивали статьи и публикации в иллюстрированных журналах и спонсировали работу с малахитом именитых европейских камнерезов. Династии Демидовых принадлежали Гумешевские медные рудники и, соответственно, обширные запасы малахита.
В 20 веке А.И. Ферсман популяризировал термин «русская мозаика», а П.П. Бажов написал цикл сказов, самые известные из которых — «Хозяйка медной горы», «Малахитовая шкатулка» и «Каменный цветок» — посвящены добыче и обработке малахита. На момент написания сказов, малахит на Урале не добывался уже несколько десятилетий.
Весь малахит, который продается сейчас здесь, привозят из стран Африки, насколько я знаю, из ДР Конго. В источниках — от советской научно-популярной геологической литературы до разговоров на сувенирных развалах — популярно мнение о том, что уральский малахит — изящней, с более мягкими линиями, более сложным рисунком, и особенным нежным зеленым цветом, а африканский малахит — более грубый, с простым рисунком и большим содержанием черного цвета. Меня волнует африканский малахит — попадая на Урал, он оценивается и называется только через сравнение с уральским камнем и существует в контексте «русской роскоши», на службе у чужой, искусственно сложенной региональной идентичности. Африканский малахит играет роль и заведомо проигрывает, так как известен в первую очередь своей недостаточностью по сравнению с тем, за кого его пытаются выдать.
Надя
Малахит набирает популярность в XIX веке. Казённая Екатеринбургская гранильная фабрика входит в ведение императорского кабинета и начинает выполнять изделия из поделочного камня по чертежам из Петергофа для дворцовых интерьеров. Частные промышленники Демидовы добывают малахит и вкладываются в его продвижение: представляют изделия из камня на выставках, оплачивают иллюстрированные статьи и каталог. К тому времени, когда выходит книга сказов Павла Петровича Бажова «Малахитовая шкатулка» (1939), промышленная добыча малахита на Урале уже не ведётся. Однако, ассоциация Урала и малахита такая сильная, что в Екатеринбурге путешественники продолжают искать малахитовые вещи. Уральский малахит редкий и стоит дорого. Поэтому туристам продают сувениры из африканского или из синтетического малахита.
В моём родном городе одно из основных предприятий — это рудник. Открытие месторождения золотой руды в середине XVIII века стало причиной для основания Берёзовского завода, а в 1938 году завод получил статус города. Город носит символический ярлык под названием «родина русского золота». Это подкреплено установкой двух памятников первооткрывателям рудного и россыпного золота, и работой двух музеев — частного и государственного — на тему золотодобычи.
Известность и желанность полезных ископаемых на земле не соответствует их остатку под землёй. Добыча золота и малахита прославила Урал ещё при Романовых, но имеет меньшее значение в современной жизни места. На Урале промышленная история заслоняет остальные. Это может создать ложное впечатление, что о местности уже всё известно и написано, и помешать развитию других ценных сюжетов.
6. «Geosocial Formations and the Anthropocene», Nigel Clark, Kathryn Yusoff13
Настя
Кажется, на этой статье наконец-то произошел прорыв дамбы, и я наконец поняла, что имеет ввиду Юсоф, когда говорит про влиятельность геологии, почему она так взорвала всем мозг в 19 веке, предложив новые способы думать о и воображать устройство мира. “One of geology’s basic ideas is that the upper earth is composed of bands of rocky material, with more recently formed strata superimposed on older ones. <…> It was around the turn of the 19th century – the time of Foucault’s transition from classical to modern epistemes – that geologists underwent a shift from classifying rocks as ‘natural kinds’ to categorizing them on account of the processes of historical formation they shared. What mattered, proposed German geologist Abraham Gottlob Werner, was ‘mode and time of formation’, a distinction for which he introduced the term Gebirgformation – ‘rock formation’ (Laudan, 1987: 94–5). It takes no great powers of detection (BUT IT DOES))) to see that social thinkers adopted a similar logic for understanding the historical shaping of social worlds. ‘Relics of bygone instruments of labor possess the same importance for the investigation of extinct economic formations of society as fossil bones do for the determination of extinct species of animals’ observed Marx in Capital (1976 [1867]: 286).”
Надя
- Определение социального мышления.
- Состав почвы. Разложение отходов. Что под землей.
- Диссиденты климатического кризиса.
- Эры развития Земли.
7. «Knowing Waste: Towards an Inhuman Epistemology», Myra J. Hird 14
Аня
«Waste requires relentless remembering of our practices prior to our industrial past and far into the future»
Мира Херд пишет о waste management в Канаде, и в тексте, который мы читали, она разбирает три кейса. Из них самый запомнившийся мне — про город Икалуит, который находится на севере Канады, на инуитской земле Нунавут, в вечной мерзлоте.
Она пишет про огромный мусорный полигон, который растет рядом с городом. Несколько фактов, которые я выделила из её рассказа о ситуации:
- — Для регуляции экосистемы и восстановления земли после мусорного полигона применяются такие же протоколы, как и для более южных климатических зон. Но в вечной мерзлоте нельзя, например, высадить деревья, чтобы восстановить и обогатить почву, потому что деревья там не растут.
- — До прихода колонизаторов местное население особо не производило мусор, а отходы всегда было принято хранить на виду: кто прячет свой мусор, не вызывает доверия внутри сообщества, потому что пытается что-то скрыть.
- — Для западного мышления признак цивилизации — тщательно избавляться от мусора, удаляя его из публичных пространств и мест обитания, а те, кто не прячет мусор, оцениваются как нецивилизованные.
хранение мусора на виду (коренное население)
vs
закапывание мусора, чтобы забыть, самостирание, отказ свидетельствовать (western way)
- — На свалках в более южных регионах живут чайки, которые громко кричат и разбрасывают мусор, привлекая внимание к полигонам. Это усложняет забывание о мусоре, поэтому владельцам ястребов разрешено бесконтрольно истреблять чаек.
- — На мусорных полигонах в Нунавуте живут вороны, священные птицы. Вороны питаются на полигоне, и здесь у Миры Херд смещается агентность с людей на птиц: «Теперь как будто бы птицы влекут людей оставлять мусор на полигоне».
Надя
- Дисгармония между геологами и исследователями антропоцена.
- Люди-ископаемые ниже по социальной страте.
- «Мудрость скал» — красивое.
8. «Aboriginal Cosmopolitanism», Nigel Clark15
Настя
Читала Найджела Кларка (к сож., мы так и не успели его все вместе обсудить) про Австралийский космополитизм. Там он пишет про то, что за каждым завоёванным местом, в перспективе далёкого времени, лежал труд по его удержанию, поддержанию или, другими словами, труд заботы о месте (а потом туда приходят завоеватели и поселенцы): Somewhere amidst, beneath, beyond every Australian city, someone else has been doing the work of holding space, of securing a terrain, rendering it traversable and inhabitable. Where Emmanuel Levinas speaks figuratively of ‘burning for the other’ (1998: 50), Aboriginal Australians quite literally tended fires that prepared the ground on which later Australians settled and multiplied. Perhaps there are the traces of similar work in every city on this planet (see, for example, Cronon, 1991; Serres, 1991). While we may know something of the cost of wresting places away from their prior inhabitants, we tend to know a lot less about the price paid to shape, tend and hold these spaces through time ‘immemorial’. Although there may be murmurings from time to time. As Steve Pile observes, ‘Cities haunt in the sense that they force us — perhaps against our will, perhaps only occasionally — to recognize the lives of those who have gone (before)’ (2005: 162).
И это всё вывело меня к тому, чтобы осмыслить опыт посещения Йошкар-Олы. Я долго не могла понять, почему меня так глубоко озадачил и ранил опыт нахождения там. Меня взволновало то, что этот город, основанный на отобранной земле и ставший русским форпостом, покоится на множественных стираниях, которые доводят до тошноты своей интенсивностью. На самом деле это интересный вопрос: что именно стирает? Каким образом слои «прошлого» удаляются? Почему-то я раньше думала что стирание это исключительно негативный жест, который только удаляет, но ничего не строит взамен-на месте-вместо. Но после Йошкар-Олы я стала думать, что наиболее сильные и крепкие/жесткие жесты стирания это как раз-таки комбинация: уничтожение + перекрытие другим слоем, слоем, который был бы радикально и абсолютно иным по отношению к тому, что стирается. Эти европейские домики выглядят как бетонирующий по отношению к истории места слой. Жестокая имплантация абсолютно чужеродного, которое перекрывает всевозможные доступы к памяти о тех, кто был до на этом месте.
9. «Rethinking Geologic Subjectivity in Broken Earths», Kathryn Yusoff, moderated by Andrew Goffey16
Настя
Эта лекция была поворотным моментом, кажется на ней и в ходе её обсуждения мы вышли из периода летней отчужденности и снова вернулись в интерес. По крайней мере, мне так показалось. И тут ещё было важно, что мы не только послушали её, но и превратили в текст, который потом дотошно нашпиговывали ссылками из википедии на всякие фактоиды.
Вообще, важное дополнение к чтению Юсоф — это записи её выступлений. Обычно она выступает в роли головы, которая озвучивает уже написанный текст на огромной скорости, что вообще не способствует пониманию, но в Geologic Subjectivities все по-другому. Там она рассказывает про то, как пришла к своим интересам, какие были ее исходные, как развивалась и разворачивалась мысль, какие вещи/истории были важными по пути. Думаю, как раз через работу с расшифровкой тока, мы наконец-то познакомились с Кэтрин, и это дало ключи к пониманию других ее текстов, которые раньше шли с трудом.
10. «Mine as Paradigm», Kathryn Yusoff17
Настя
Чтение этого текста совпало с тем, как со студентами мы разбирали возникновение модерновых музеев в 19 веке, то есть той музейной формы, которая оказалась живучей и до сих пор претворяется в жизнь. Беннет говорит, что возникновение музеев помогло наукам — геологии, антропологии, палеонтологии и другим — обрести свое визуальное воплощение и дотянуться до широких слоев населения, просвещая их о том, как нужно понимать мир18. А Юсоф все начало статьи посвящает понятию «геологической грамматики», концептуального аппарата геологии как науки. Эта грамматика устанавливает «нормативный модус материальности», который заключается в расщеплении материи со всей ее сложностью до элементарный единиц, например, минералов, «стабилизируя материальный объект для того, чтобы сделать его доступным для извлечения выгоды и создания товарной формы». Именно в этом смысле «геология не картирует мир, она его меняет». На фоне этого (конечно же) не могла не подумать про краеведческие музеи как одну из форм воспитания хищнического, добывающего взгляда — там мы постоянно видим витрины в духе «Природные богатства нашего края», «Природные ресурсы региона», которые картируют землю и подземелья с точки зрения их полезности. А это и есть воплощение того самого нормативного модуса материальности, концептуально расчленяющего мир. И тут справедливо вспомнить Сильвию Уинтер, которая пишет про экстракцию и её эффект на людей и их миры19. Когда вокруг тебя, живущего на территории, где идёт активная добыча, окружающая среда сжимается до природных ресурсов, то как можно сохранить себя, свою связь с местом, миром?
Надя
Юсоф пишет, что шахта — это инфраструктура угнетения определённых расовых групп людей. Угнетаемые ориентируются в ходах пещеры или шахты лучше, чем угнетатели. Это знание даёт шанс освободиться: спрятаться или сбежать через другой выход. Слово «mine» переводится с английского как «шахта» и «моё». Кэтрин Юсоф приводит пример, как несвободная женщина назвала своего ребёнка Mine и символически обозначила пренадлежность ребёнка ей, а не угнетателю.
В 2019 году я в первый раз спустилась в единственный подземный переход в Берёзовском на остановке Максима Горького. Знаю его с детства, он почему-то всегда был заброшен. Слышала, что из-за сырости, весной его подтапливало и стены разрушались. Мне захотелось сделать переход своим. Мы с компанией подготовили тексты: рассказ местной жительницы об этом посёлке и реплики из пьесы М. Горького «На дне». Затем собрались в переходе и вместе импровизировали: двигались, пели, читали, шумели, фотографировали и записывали видео. Во время чтения Кэтрин Юсоф с Аней и Настей я вспомнила этот случай. Переход остался на месте, он всё так же бесполезен для пешеходов. Мы использовали место не по назначению и у меня поменялось отношение к нему на более приятельское.
.
.
.
.
.
.
.
.
.
*˚ ✦ . . ˚ . . ✦ ˚ . ★⋆. ࿐࿔
. ˚ * ✦ . . ✦ ˚ ˚ .˚ ✦ . . ˚ . ੈ✧̣̇˳·˖✶ ✦
- Елена Соловьева. Камнецвет и темный углекоп. Новая Юность, номер 5, 2013. Доступ по ссылке: https://magazines.gorky.media/nov_yun/2013/5/kamneczvet-i-temnyj-uglekop.html↥
- Алла Болотова. Государство, геологи и колонизация природы в СССР. Неприкосновенный запас, номер 2, 2006. Доступен по ссылке: https://magazines.gorky.media/nz/2006/2/gosudarstvo-geologi-i-kolonizacziya-prirody-v-sssr.html↥
- Planetary Portals. “Dreaming in Continents” from East London to the Cape in the Colonial Praxis of Emergence and Extraction. Gropius Bau 2022. Доступен по ссылке: https://mediathek.berlinerfestspiele.de/en/gropius-bau/journal/planetary-portals↥
- Николай Вахтин. Коренное население крайнего Севера Российской Федерации. Санкт-Петербург: Издательство Европейского дома, 1993. Доступен по ссылке: https://xn—-dtbdzdfqbczhet1kob.xn--p1ai/wp-content/uploads/2020/06/korennoe-Krajnego.pdf↥
- Paul R Josephson. Resources Under Regimes: Technology, Environment, and the State. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2004. Доступ по ссылке: https://archive.org/details/resourcesunderre0000jose_f4z7↥
- Andy Bruno. The Nature of Soviet Power. Cambridge: Cambridge University Press, 2016. Доступ по ссылке↥
- Будрина Л.А. Малахитовая дипломатия. — Москва, Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2020. Доступен по ссылке.↥
- Будрина Л.А. Демидовы и малахит: механизмы художественного рынка и процесс трансформации руды в символ. 2020, Урал индустриальный. Бакунинские чтения: материалы ХIV Всероссийской научной конференции. Екатеринбург, 16–17 ноября 2020 г. ; в 2 т. Т. 2. Министерство науки и высшего образования Российской Федерации, Уральский федеральный университет, Институт истории и археологии УрО РАН. Доступен по ссылке.↥
- VII Международная конференция. Актуальные проблемы теории и истории искусства. Тезисы докладов. / под ред. С. В. Мальцевой, Е. Ю. Станюкович-Денисовой, А. В. Захаровой. — СПб.: НП-Принт, 2018. Доступ по ссылке.↥
- Будрина Л. Пара малахитовых ваз екатеринбургских мастеров в имперской дипломатии. Quaestio Rossica. Vol. 6. 2018. № 1. — Екатеринбург: Уральский федераль-ный университет, 2018. Доступ по ссылке.↥
- Будрина Л.А. Русский малахит в коллекциях американских миллиардеров, от всемирных выставок до советских распродаж 1910-х–1930-х годов. Человек в мире культуры. Региональные культурологические исследования. 2017. №2/3 (21). Доступ по ссылке.↥
- Будрина Л. А. Военные корабли и уральский малахит: преодолевая последствия Крымской войны. Одиннадцатые Татищевские чтения: материалы всерос. науч.-прак. конф. (г. Екатеринбург, 15-19 нояб. 2015 г.) отв. ред. Г.Е. Корнилов. — Екатеринбург: Издательство УМЦ УПИ, 2015. Доступ по ссылке.↥
- Nigel Clark, Kathryn Yusoff. Geosocial Formations and the Anthropocene. Theory Culture & Society, January 2017. Thousand Oaks, California: SAGE. Доступ по ссылке: https://www.researchgate.net/publication/312629050_Geosocial_Formations_and_the_Anthropocene↥
- Myra J. Hird. Knowing Waste: Towards an Inhuman Epistemology. Social Epistemology №26(3-4). Abingdon: Taylor & Francis, 2017. Доступ по ссылке: https://www.researchgate.net/publication/263614015_Knowing_Waste_Towards_an_Inhuman_Epistemology↥
- Nigel Clark. Aboriginal Cosmopolitanism. International Journal of Urban and Regional Research, Volume 32, Issue 3. New Jersey: Wiley-Blackwell, 2008↥
- A Lecture by Kathryn Yusoff, moderated by Andrew Goffey. Лекция была организована в рамках программы Caves, Dwellings & Vibration в Nottingham Contemporary (Ноттингэм, Соединённое Королевство) 9 января 2023 года. Доступ по ссылке: https://www.youtube.com/watch?v=1gqe7sbzNiU↥
- Kathryn Yusoff.Mine as Paradigm. E-flux Architecture, June 2021. Доступ по ссылке: https://www.e-flux.com/architecture/survivance/381867/mine-as-paradigm/↥
- Tony Bennett, The Birth of the Museum: History, Theory, Politics (1995) ↥
- Sylvia Wynter, Is ‘Development’ a Purely Empirical Concept or Also Teleological? A Perspective from ‘We-the-Underdeveloped’ (1996). Доступ по ссылке: https://monoskop.org/images/9/9e/Wynter_Sylvia_1996_Is_Development_a_Purely_Empirical_Concept_or_also_Teleological.pdf↥